Дело о длинноногих манекенщицах [= Дело о дочери мертвеца ] - Эрл Стенли Гарднер

– А вы думали, он будет защищаться незаряженным револьвером?

– Я как-то об этом не думал в тот момент. Я не могуутверждать однозначно, что хотел или не хотел спускать курок. Я простоприкидывал оружие в руке, а все остальное случилось само собой.

– Что было потом?

– Стефани Фолкнер – моя клиентка. Я чувствовал, что ейгрозит опасность. Ее отца убили несколько месяцев назад, и это убийствоосталось нераскрытым. Я сказал молодому Гарвину, что было бы неплохо одолжитьна некоторое время этот револьвер Стефани. Видите ли, он со Стефани был в оченьблизких отношениях до того, как женился.

– Понятно, – сухо заметил Голкомб. – Однако, черт возьми, вызнаете, что револьвер, который вы получили от Гомера Гарвина, вовсе не тооружие, из которого застрелили Джорджа Кассельмана.

– Рад слышать это, сержант. Я тоже такого мнения. Нопоскольку полиция так упорно утверждала, что этот револьвер является орудиемубийства, я просто не осмелился им перечить.

– Вы меня прекрасно поняли, – продолжал сержант Голкомб. –Вы ведь подменили оружие. У вас оказался револьвер клиента, из которогозастрелили Кассельмана. Когда вы явились к Гарвину, он был у вас. Вы спросили уГарвина-младшего, есть ли у него оружие. Он ответил утвердительно и положилсвой револьвер на стол. Вы выстрелили из этого револьвера, чтобы отвлечьвнимание, и в этот момент поменяли револьверы.

– Выходит, – спросил Мейсон, – теперь вы считаете, чторевольвер Гарвина-младшего не был орудием убийства?

– Выходит так.

– И вы считаете, что при мне было орудие убийства и что япоменял револьверы?

– Совершенно верно.

– Это легко проверить, сверив номер револьвера, послужившегоорудием убийства, с регистрационным номером.

– Мы так и сделали. Выяснилось, что этот револьвер былприобретен Гомером Гарвином-старшим.

– В таком случае как он попал к младшему?

– Отец среди прочей недвижимости держит магазинспорттоваров. Он взял из него три одинаковых короткоствольных револьвера. Дваоставил у себя, а третий отдал сыну.

– Два оставил у себя?

– Так утверждает сын.

– В таком случае регистрационный номер подтверждает, чторевольвер, который я получил от молодого Гарвина, был, в свою очередь, полученим от отца, не так ли?

– Номер указывает только на то, что револьвер, с помощьюкоторого совершено убийство, один из трех, принадлежавших ГомеруГарвину-старшему. Теперь, черт возьми, нам известно, что револьвер, который выполучили от молодого Гарвина, не является орудием убийства.

– Откуда вам это известно?

– Молодой Гарвин доказал, что его револьвер все время был унего, когда произошло убийство.

– Следовательно, это не может быть орудием убийства.

– Именно это я пытаюсь втолковать вам.

– Так как же? – удивился Мейсон. – Нужно определиться.Сперва вы заявляете, что это – орудие убийства, потом говорите обратное.

– Вы отлично понимаете, так как совершили подлог. Вам сталоизвестно, что орудием убийства явился один из револьверов, приобретенныхГомером Гарвином-старшим. Он передал его Стефани Фолкнер, которая отправилась кКассельману и убила того. Потом бросилась к вам искать защиту. Вы прихватили ссобой этот револьвер, когда поехали к Гарвину-младшему, взяли у молодогочеловека его револьвер, выстрелили из него, потом в суматохе ухитрилисьподменить оружие и устроили все так, что молодой человек сам передал Стефани Фолкнерорудие убийства.

– Вы можете привести убедительные доказательства, зачем мнепотребовалось передавать Стефани револьвер, из которого был убит Кассельман, даеще и оставлять его там, где полиция его легко обнаружит? – спросил Мейсон.

Сержант Голкомб задумчиво погладил подбородок.

– Я не знаю, для чего вам все это понадобилось, но именнотак вы поступили. Более того, слушайте сюда, умник. Вы сами замешаны в этомделе.

– Я?!

– Да, вы! Мы провели тщательную медицинскую экспертизу иполучили убедительные доказательства, что Кассельман мог умереть в то время,когда вы у него находились.

– То есть вы хотите сказать, что это я убил?

– Я хочу сказать, что вполне могли его убить. Я просто этосообщаю для вашего сведения, Мейсон. Разумеется, я не думаю, что вы специальнопоехали туда, чтобы хладнокровно пристрелить его, но он мог угрожать вам…схватиться за оружие… Так что вы имели все основания направить на негоревольвер и выстрелить. Мейсон, улыбаясь, покачал головой.

– Придется придумать что-нибудь получше, сержант. Для тогочтобы завести на меня дело, нужно привести весомые доказательства, а не простыеизмышления. Джордж Кассельман был жив и здоров, когда я распрощался с ним. Но язнаю, что он ожидал кого-то.

– Стефани Фолкнер, – подсказал Голкомб.

– Не Стефани, сержант. Она должна была встретиться с нимпозднее. Кто-то другой звонил ему и сказал, что сейчас придет.

– Откуда вам это известно?

– Кассельман быстро выпроводил меня, заявив, что у неговозникли осложнения.

И вы ушли?

– Да.

– А потом объехали вокруг дома и стали поджидать у черногохода эту таинственную незнакомку, которую посадили к себе в машину.

– Неужели это был я? – сделал удивленное лицо Мейсон.

– Именно, – подтвердил сержант Голкомб. – Та молодая женщинаи есть настоящий убийца! Вы пытаетесь сейчас выгородить ее, зная об их встречес Кассельманом. Она сбежала по служебной лестнице и призналась, что убила его.Она сунула вам орудие убийства и спросила, как теперь быть. Вы ответили, что ейне о чем беспокоиться, что вы примете меры и избавитесь о этого револьвера.Сделаете все так, что сам черт не разберет.

– Да… – проговорил Мейсон, – теория, конечно, интересная, нобоюсь, сержант, будет очень трудно доказать ее правильность, поскольку это всечистейший вымысел.

– У нас имеются доказательства.

– Неужели?

– Есть свидетели, которые видели, как вы сидели в своеймашине позади дома и чего-то ждали. Они видели, как вы посадили к себе этумолодую женщину, а потом увезли ее куда-то. Кроме того, есть свидетели, которыеподтвердят, что у вас было орудие убийства, что вы из него выстрелили по столув конторе Гарвина-младшего.

– Ну-ну, – пробормотал Мейсон. – Как же вы собираетесьдоказать, что оно явилось орудием убийства?